Эпоха анализа: Казимир Малевич и Александр Богданов

В разговоре о Малевиче философ Андрей Парамонов и философ и художник Наталья Смолянская попробуют разобраться, какую роль в творчестве Малевича играли философские концепции эпохи. Хотя Малевич и представляется очень часто как автор заумных и далеких от ясности текстов, возможно, в ходе этой беседы мы узнаем, что его теоретические и творческие достижения не расходились между собой, и что они отвечают духу времени, «эпохе анализа», когда появляется новый субъект восприятия, «субъект восприятия целостности» Александра Богданова, философа, эссеиста и политического деятеля, автора Пролеткульта и создателя «Тектологии», одной из первых теорий систем. Малевич, воспринимая опосредованно, через свое окружение, важнейшие идеи современности, также создает свою систему восприятия, влияющую на формирование художественного языка, и вслед за этим, на конституирование нового мира, предлагает новые модели мышления, художественного и творческого, для искусства «эпохи анализа».

Андрей Парамонов:

«Наша эпоха — эпоха анализа», так звучит эпиграф Малевича к книге Лисицкого и Арпа «Измы искусства», вышедшей в Германии в 1925 г. Можно сказать, что в определенном смысле «наша эпоха», которая стоит за этими словами Малевича, начинается с книги «Анализ ощущений», написанной австрийского физиком Эрнстом Махом в 1885 г., в которой он предложил некую философию предельных структур человеческого опыта. Книга не сразу нашла признание современников, пройдет более 15 лет, прежде чем идеи Маха о мире как комплексе ощущений, о сборке наших представлений о мире на основе принципа экономии мышления захватят умы европейских интеллектуалов. В России идеи Маха оказались созвучными революционным настроениям начала века и в социальном, и в интеллектуальном измерениях. В 1907 году выходит русский перевод «Анализа ощущений» с предисловием Александра Богданова, в то время одного из лидеров большевистского крыла РСДРП, будущего автора тектологии — всеобщей организационной науки и идейного руководителя всероссийского движения развития пролетарской культуры — «Пролеткульт». На немецком языке предисловие было позднее опубликовано в качестве отдельной статьи под характерным названием «Эрнст Мах и революция». Основную заслугу Маха Богданов видит в его борьбе со всякого рода фетишизаций научного и философского познания. В своих работах того времени Богданов, отталкиваясь от идей Маха, развивает представления об трудовых корнях человеческого познания, так называемый «эмпириомонизм», что станет исходным пунктом его последующей работы по созданию организационной науки. Позднее он будет разрабатывать представления о различных видах систем, принципы организации которых, законы развития и разрушения могли бы быть представлены универсальным образом, не зависящим от конкретного содержания этих систем, являются ли они физическими, биологическими или социальными. На первый план анализа выходит не составляющие систему элементы, а связь между ними. Богданов вводит представление о комплексах, подвижном равновесии, положительном и отрицательном отборе, принципах взаимодействия системных образований и внешней среды, качественные законы перехода от одной структурной организации системы к системе с другой организацией. В фокусе его разнообразных исследований вопрос о целостности системы и принципах ее жизнеспособности. Это ставит также вопрос о новом субъекте восприятия, субъекте восприятия целостности. Отражая внутренние духовные тенденции революционной эпохи, идеи Богданова оказываются созвучными творческим исканиям художественного авангарда и получают новое выражение.

Наталья Смолянская:

“Эпоха анализа” – не только эпоха анализа в философии и научной мысли, но и новая эпоха в искусстве. Эти строчки стали эпиграфом к книге, изданной в 1925 г. Лисицким и Арпом в Мюнхене. И сама цитата, и сборник, который она открывает, характеризуют не только искусство, но и гораздо шире - «дух времени». Отдавая себе отчет в происходящих радикальных изменениях, авторы стремятся и осмыслить, и разъяснить сложившуюся ситуацию для зрителя в виде своеобразного глоссария на трех языках: каждый разворот представляет новые «измы»: футуризм, дадаизм, экспрессионизм, кубизм, симультанизм, пуризм, конструктивизм, абстрактное искусство, неопластицизм, супрематизм…
Вероятно, начиная книгу со слов Малевича, Лисицкий хотел, чтобы читатель смог понять ее как некое единство «противоречий», подразумевающее конфликты между различными системами. Именно системы искусства, а не стилевые художественные различия понимаются художником как эпоха анализа. Лисицкий идет вслед за Малевичем, возвещавшим в 1919 г. “Новые системы искусства”. Словарь Малевича насыщен терминами из “Тектологии” Богданова, он упоминает “статику” и “комплексы”, “вес” художественных элементов. В своей «теории прибавочного элемента», впервые опубликованной в одной из версий книги о супрематизме, изданной в издательстве книг Баухауза в 1927 г., Малевич показывает системное единство мира искусства и мира субъекта искусства, основываясь на анализе восприятия, психологии ощущений, где находит себя и конструктивный подход к миру в духе богдановской тектологии, и особый характер самого «прибавочного элемента», соединившего в себе органичное (природное) начало и знаковое. Система выделения формирующего элемента работает как для создания системы искусства, так и для формирования восприятия. Так живописное видение художника опосредовано типом его восприятия, и «ощущения», скажем вслед за Махом, предвидевшим «пространственность» ощущений, что оказалось так важно для художников, открывших пространство как «вместилище» этих ощущений.

Участники дискуссии:

Парамонов Андрей Альбертович, кандидат философских наук, научный сотрудник сектора аналитической антропологии Института философии РАН; доцент школы философии НИУ ВШЭ

Смолянская Наталья Владимировна - кандидат философских наук, доцент кафедры кино и современное искусство ФИИ РГГУ, PhD по философии (Университет Париж 8, Франция)

Модератор: Татьяна Левина - кандидат философских наук, доцент школы философии НИУ ВШЭ

Расписание
30 ноября 2017 (19:30)